Как пандемия ускоряет переход к безусловному базовому доходу

В экономическом споре о том, какой вид примут графики постковидного восстановления экономики — быстрого V-образного, затяжной W-образной двойной рецессии или бесперспективного L-образного спада, пока что выигрывает вариант «К».

Визуализация пандемии

Внешний вид этой буквы лучше всего, по мнению многих экономистов, отображает ускорившийся во время пандемии рост гигантов BigTech, быстрое восстановление отдельных сырьевых отраслей, связанных с индустрией высоких технологий, и продолжающуюся стагнацию таких сегментов мирового хозяйства, как международный туризм и пассажирские авиаперевозки. 

Одним из первых термин «К-образного восстановления» в ходе избирательной гонки использовал нынешний президент США Джо Байден. В его представлении К-образное восстановление — это когда американцы с высоким уровнем дохода видят, как возвращаются рабочие места и растут их доходы, а вот люди среднего и низшего класса этого не ощущают.

Действительно, в период пандемии в экономику по обе стороны Атлантики были закачаны триллионы ликвидности, а также отсрочены выплаты по межбанковским кредитам. Фондовый рынок, индексы которого находятся на исторических максимумах, переживает сейчас едва ли не лучший свой период. 

В год пандемии стоимость крупнейших технологических компаний, производящих гаджеты и программное обеспечение, помогающие людям перейти на надомный труд (воспользоваться удаленно медицинскими, образовательным услугами или провести нескучно время карантина за играми и трансляциями), возросла многократно. 

В минувшем году акции большой пятерки технологического сектора, включая Google (Alphabet), Amazon, Facebook, Apple и Microsoft, показали рост на 28–80%. Их совокупная капитализация к концу декабря 2020 г. достигла $7,63 трлн. 

Пандемия COVID-19 вынесла на вершину успеха Tesla, а ее ценные бумаги за 2020 год подорожали в 8 раз, сделав основателя компании Илона Маска богатейшим человеком планеты. В начале января 2021 года капитализация Tesla достигла $800 млрд. 

В то же время каждый день пандемии приумножает убытки ресторанов, отелей, некоторых сегментов розничной торговли и малого бизнеса, ориентированного на сферу туризма. И даже переход на удаленный труд миллионов офисных сотрудников, который многие назвали экономической панацеей от COVID-19, в перспективе сулит тем же наемным работникам мало хорошего. 

Новый статус

Переходом с полноценного офисного трудоустройства на удаленную форму работы большинство сотрудников рискуют понизить свой статус в компании, получить сокращенную оплату или лишиться социального пакета. Или, если руководствоваться терминологией британского экономиста и социолога Гая Стэндинга, перейти в ряды прекариата — в категории социально неустроенных граждан без гарантий полноценной занятости. 

К этому новому общественному сословию Стэндинг относит работников с частичной или временной занятостью, предпринимателей-одиночек, самозанятых и работников «заемного труда», которые привлекаются крупными компаниями на условиях лизинга без необходимости нести дополнительные социальные издержки. 

К прекариату экономист относит стажеров и студентов — тех, кто соглашается на меньшую оплату по сравнению со штатными сотрудниками. Самые низшие ступени социальной лестницы этого класса занимают мигранты, вынужденные трудиться нелегально или обслуживать интересы криминальной экономики. 

Новая стратификация социальных отношений появилась в то время, когда марксовский антагонизм «буржуазия и пролетариат» уже не был способен адекватно отображать реалии   посткапиталистического общества.

Интернационал-21

Вместо него Гай Стэндинг предложил новую общественную классификацию, поставив во главе элиту (ограниченное число сверхбогатых людей), салариат (от англ. Salary — зарплата) — к нему причислены представители высшего среднего класса, имеющие полную занятость, пакет социальных гарантий и льгот от работодателя, профессионалов — людей со стабильным доходом и положением за счет своих знаний и навыков, и сердцевину — представителей старого рабочего класса. 

Прекариат (от англ. precarious — нестабильный и нем. proletariat — буквально «производящий потомство») занял предпоследнюю ступеньку общественной градации. Ниже расположились только наиболее отверженные представители общества. 

Жизнь этого сословия характеризуется отчуждением от результатов труда, изощренными формами эксплуатации, неустойчивым социальным положением и слабой социальной защищенностью. И британский экономист-социолог недвусмысленно называет его «новым опасным классом». 

Люди, не имеющие собственных политических интересов, могут легко поддаваться популистской идеологии, эксплуатирующей страхи и фобии, и становиться активными участниками любых дестабилизирующих протестных акций. 

Это любопытное предположение уже блестяще подтвердилось в ходе многочисленных «цветных» революций в Европе и Азии, движущей силой которых как раз и были люди, не имеющие стабильного дохода и положения в обществе.  

Еще одна деталь. Гай Стэндинг, автор книги «Преакариат — опасный класс», является горячим сторонником и одним из основателей движения за безусловный базовый доход (universal basic income или UBI), предполагающий регулярные выплаты гражданам со стороны государства — независимо от их дохода и вклада в благосостояние общества. 

За красивые глаза?

В новой истории подобные идеи находят подтверждение в трудах Жан Жака Руссо, полагавшего, что «деньги, которыми обладаешь — орудие свободы, а деньги, за которыми гонишься — орудие рабства». 

Чтобы прокормить себя, человек готов браться за любой труд на условиях работодателя. И это отвлекает его от саморазвития и поисков своего уникального и по-настоящему достойного места в обществе. 

В современном мире мы наблюдаем все больше примеров того, как человек — обладая относительно небольшим набором компьютерных навыков — может обеспечить себя более-менее приемлемым доходом, недоступным неквалифицированному работнику. Пусть даже речь идет о заработке, на несколько порядков уступающем доходам салариата и элиты. 

В благополучных европейских странах идея UBI культивировалась еще до пандемии COVID-19, но все же не находила достаточной поддержки. В 2016 году в Швейцарии сторонники безусловного дохода вынесли на всенародный референдум инициативу о ежемесячной выплате по €2 260 каждому совершеннолетнему и по €565 — на каждого ребенка. И хотя 77% участников референдума высказались против, другие европейские страны продолжили обсуждать заманчивые перспективы безусловного дохода. 

Например, в Финляндии в 2017–2018 гг. отобрали 2 000 безработных. Вместо пособия им платили минимальный базовый доход (€560), не ограничивая в подработках. Как показали результаты эксперимента, люди, получавшие UBI, психологически чувствовали себя не такими угнетенными, как безработные, активнее пробовали себя в новых компетенциях и работали в среднем на 6 дней в году больше, чем те, кто не получал безусловных выплат.

В Утрехте (Нидерланды) сотрудники местного университета в 2018–2019 гг. в течение 16 месяцев изучали поведение 752 горожан, получавших дополнительную социальную помощь с различной степенью обязательств. Для этого их разделили на 4 группы. В ходе программы Weten Wat Werk ученые пришли к выводу: UBI позитивно повлиял на все группы, а их представители начали проявлять более высокую трудовую активность. 

С началом пандемии COVID-19 о внедрении UBI — как одного из комплексных антипандемийных мероприятий — заговорили и в Испании. В апреле прошлого года о такой возможности для поддержки семей высказывались министр экономики Надия Кальвиньо и министр социального обеспечения Хосе Луис Эскрива. Как утверждала Кальвиньо, более широкие амбиции правительства заключаются в том, чтобы базовый доход стал инструментом, «который остается навсегда и становится структурным инструментом, постоянным инструментом» поддержки самозанятых граждан и малого бизнеса.

А вот министр финансов Германии Олаф Шольц высказался против ведения UBI, назвав его «неолиберализмом» и идеей, подрывающей «многие достижения социального государства, такие как пенсионное страхование или страхование на случай безработицы».

Эксперименты продолжаются 

Тем не менее именно берлинская общественная организация Mein Grundeinkommen в августе прошлого года начала эксперимент по отбору 120 счастливчиков, которым 3 ближайших года она будет выплачивать по €1 200 ежемесячно (всего по €43 200), параллельно изучая социальное поведение подопытных. 

Средства на любопытный эксперимент собирают с помощью краудфандинга, а партнерами проекта выступают известные организации — Германский институт экономических исследований (DIW), Университет Кельна и Общество Макса Планка. 

Больше всего ученых интересует, станут ли участники эксперимента тратить больше времени на общественно полезную деятельность или — так же, как и раньше — будут проводить время на диване? Есть вопрос и в более широком контексте — насколько эффективными могут оказаться такие социальные инвестиции?

Так, один из научных координаторов проекта из Института имени Макса Планка — доктор Сюзан Фидлер — рассчитывает получить ответ на вопрос: могут ли выплаты UBI снизить расходы на медобслуживание или выровнять шансы на получение образования в семьях с различным доходом? 

Кроме того, по данным Deutsche Welle, немецкие активисты инициировали в прошлом году общеевропейскую кампанию за безусловный доход. Их цель — собрать 1 млн подписей для внесения этого вопроса на рассмотрение Еврокомиссии. 

В общем, наиболее богатые мировые сообщества и ранее были склонны экспериментировать с формами социальной поддержки. Теперь они переживают пандемию, одним из следствий которой стало усугубление неравенства. И тут введение базового безусловного дохода действительно может оказаться аналогом социальной вакцинации, препятствующей росту недовольства и улучшающей взаимодействие в обществе. 

В каких-то случаях это может выглядеть профанацией идеи, и €20–30 явно не спасут «отца русской демократии». Но если речь идет о более крупных выплатах, помогающих семьям решать какие-то насущные проблемы? 

Почему бы и нет? Да и кто сказал, что UBI может назначаться исключительно в денежной форме? Государство вправе предлагать пакет безусловной помощи в виде коммунальных, транспортных, образовательных, медицинских и прочих услуг, которые затем компенсируются из национальных или европейского бюджетов.