Китайский дракон в неустойчивом полете

Китайский дракон в неустойчивом полете

15.12.2022

Время прочтения - 7 мин.

В уходящем году Китай устранил из жизни главный фактор неопределенности на перспективу. Председатель КНР Си Цзиньпин по итогам XX Всекитайского съезда КПК получил вотум доверия от партийных соратников и, как ожидается, возглавит страну в третий раз подряд. Однако это же обстоятельство становится одним из главных генераторов рисков для китайской экономики. А помимо него есть и другие.

Комбинация из военных рисков, ковидных ограничений и внутренних дисбалансов угрожает кризисом и ставит под сомнение экономическое лидерство Поднебесной.

Ковид не спит…

Национальное хозяйство Китая, служившее долгие годы ярким примером выдающейся динамики вопреки мрачным прогнозам экспертов, в 2022 году наконец-то сумело всех разочаровать. Если в январе большинство аналитиков уверенно предрекали, что рост китайского ВВП не опустится ниже 5% в годовом исчислении — как в текущем, так и в следующем году, то теперь все их прогнозы пересматриваются в сторону понижения.

Так, Goldman Sachs сократил оценку по приросту экономики КНР на этот год до 3%, JPMorgan Chase & Co — до 2,9%, а Всемирный банк — до 2,8%. На полпункта-пункт вниз переоцениваются и прогнозы на предстоящий годичный срок. С чего бы, ведь риски политической турбулентности в Пекине вмиг исчезли на фоне аппаратной победы Си Цзиньпина, и теперь ничто не угрожает планомерному развитию страны?

 

Прогнозы ВВП для Китая в 2023 году. Источник — Goldman Sachs Global Investment Research

 

Увы. Несменяемость руководства означает продолжение прежнего курса, который уже привел к накоплению дисбалансов во второй (а по некоторым метрикам — уже первой) экономике мира. Из-за них, в частности, сектор недвижимости (а на его долю приходится треть ВВП Китая) находится в углубляющемся кризисе. Спрос падает, долги девелоперов аномально высоки, многие остаются на плаву только благодаря масштабной господдержке. Но ее лимиты не беспредельны, тем более что потребительская инфляция постепенно разгоняется.

Это рано или поздно вынудит Народный банк Китая сворачивать стимулы и ужесточать монетарную политику. Что, в свою очередь, грозит обвалом в строительстве, способным утянуть за собой и всю экономику. Этот риск пока оценивается как средний, но если он реализуется, негативные последствия окажутся внушительными.

И все же главный риск на сегодня для КНР ― последствия как самой политики «нулевой терпимости» к COVID-19, так и ее начавшегося частичного смягчения под влиянием стихийных масштабных протестов. С одной стороны, карантины и строгие полицейские меры придушили деловую активность по всей стране и снизили потребительский спрос, что уже привело к росту социального напряжения, усугубляемого безработицей среди молодежи. С другой, снятие самых жестких ограничений в разгар эпидсезона ОРВИ может обернуться новой вспышкой заболеваемости, ставящей под удар старшее поколение из-за менее широкого распространения вакцинации и ослабленного иммунитета. Если нагрузка на больницы возрастет, это, вероятно, потребует возобновления локдаунов. Риски аккумулируются, суммируются и смешиваются. Неопределенность возрастает. Какой выход из этой ловушки будет искать Пекин, остается лишь догадываться.

И враг не дремлет

В планах КНР, утвержденных на XX съезде, значится серьезная милитаризация страны. Поставлена задача уже к столетнему юбилею НОАК (2027 год) превратить ее в «армию мирового класса», способную «вести и побеждать в войнах». С этой целью, вероятно, будут наращиваться оборонные расходы, составляющие сейчас около 2% китайского ВВП. И это создает новые риски на внешнем фронте.

Пекин ужесточил риторику вокруг проблемы Тайваня и активизировал военные маневры в прямой близости от острова, который в КНР считают неотъемлемой частью Китая. Это повышает угрозу вооруженного конфликта, пусть даже локального. И хотя вероятность «горячей» войны в следующем году невысока, она повлекла бы за собой мощное негативное воздействие на экономику, что рикошетом ударило бы и по всему остальному миру. Скромный шанс, но очень большой риск.

Меж тем конкуренция между США и КНР обостряется не только по тайваньскому вопросу. Пекин все активнее оспаривает претензии Вашингтона на глобальное лидерство, а тот задействует против китайской экономики все более широкий набор мер из арсенала торговых войн. В октябре новые запреты наложены Штатами на китайскую полупроводниковую отрасль. И в 2023 году риск обострения торговых конфликтов двух сверхдержав остается высоким, хотя его воздействие на экономику Китая может варьироваться от умеренного до сильного.

Наконец, новая глобальная рецессия, вероятность которой оценивается уже весьма высоко, способна ударить по Китаю сильнее, чем кризис 2008–2009 гг. За прошедшие почти полтора десятка лет многое изменилось. КНР превратилась в страну со средним, а не низким, уровнем доходов и стареющим населением.

Ее внешняя экспансия в рамках проекта «Пояс и Путь» требует все больших расходов, пока не принося столь же существенных доходов. И в условиях, когда внутренний спрос подавлен ковидными ограничениями, сжатие еще и внешнего может стать куда более пагубным для китайской экономики, чем в позапрошлом десятилетии.

Партия — наш рулевой

Насколько успешно Китай способен справиться с непростой комбинацией вызовов и угроз, все отчетливее напоминающей приближение «идеального шторма»?

С одной стороны, китайский стиль руководства традиционно отличал целостный и системный подход к решению назревающих проблем, а также умение действовать проактивно. Вот и сейчас ЦК КПК сформулировал, что страна продолжит курс на системную модернизацию экономики, но уже с акцентом на серьезные изменения в налоговой сфере «для более равномерного распределения общественных благ». Успех здесь позволил бы значительно сбить социальное недовольство, растущее в связи с санитарными кордонами и кое-где переходящее в открытые протесты.

С другой стороны, Пекин сохранит курс на жесткое, централизованное управление народным хозяйством, которое привело к накоплению структурных дисбалансов, омрачающих перспективы роста ВВП на среднесрочном горизонте. И увеличение военных расходов на фоне растущей потребности экономики в бюджетных и налоговых стимулах может стать дополнительным тормозом для нее: мощности, которые могли бы работать на создание новых цепочек добавленной стоимости, будут отвлечены на пополнение складов с оружием и военной техникой.

Кроме того, Народный банк Китая, скорее всего, сохранит свой несколько «волюнтаристский» подход к управлению курсом и ставками, искажающий рыночные сигналы.

 

Количество случаев инфицирования COVID, регистрируемых ежедневно. Источник — Johns Hopkins University CSSE COVID-19 data

 

Наконец, часть оптимистических прогнозов базируется на допущении, что уже к весне 2023 года начавшийся выход Пекина из политики «нулевой толерантности» к COVID-19 и отказ от локдаунов подхлестнет внутренний спрос. Но опыт других стран, отменявших ковидные ограничения, свидетельствует о высоких рисках резкого взлета заболеваемости. Связанный с этим подъем количества госпитализаций и, соответственно, нагрузки на систему здравоохранения, может привести к тому, что китайское руководство окажется перед необходимостью возврата к жестким санитарным мерам. При таком сценарии рост ВВП Китая может остаться ниже целевого уровня 2023 года даже при смягчении внешних вызовов.

Подпишись на наш телеграм канал

только самое важное и интересное

Подписаться
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Читать также

{"type":"article","id":4865,"isAuthenticated":false,"user":null}