Убойный вирус для среднего класса

Как пандемия CoVID-19 повлияла на положение тех, кто недавно считался столпом общества и опорой стабильности.

Социологи в развитых странах бьют тревогу: «средний класс исчезает». Процесс его размывания начался, разумеется, не вчера. Но пандемия коронавирусной инфекции резко обострила ситуацию: высокооплачиваемые профессионалы, собственники малого бизнеса и креативные самозанятые, составляющие костяк middle-class-сегмента современного общества, наиболее сильно пострадали от локдаунов и связанного с ними падения потребительского спроса. Похоже, средний класс уже пора заносить в Красную книгу.

Трудности идентификации

Понятие «средний класс» существует более двух тысяч лет. Еще древние греки выделили особый слой людей между богатыми и бедными, назвав его «для полиса опорой, что и законам всем покорствует, и власти». То есть понимание стабилизирующей роли среднего класса для государства и общества сложилось уже на заре современной цивилизации.

Но если с концептуальным наполнением термина особых проблем не было с древнейших времен, то с четким разграничением классовой принадлежности стопроцентной ясности нет до сих пор. Социологи, экономисты, психологи, обществоведы все еще спорят — что же отделяет средний класс от низшего и высшего? Особенно сейчас, когда разные элементы vie de luxe стали доступны даже беднякам, а вот аристократия ведет нарочито скромный образ жизни. К настоящему времени сложились минимум три концепции — и все неоднозначные.

Первая смотрит на доходы индивидуума или домохозяйства, сравнивая их с медианой. Так, ОЭСР относит к среднему классу людей, чей годовой или месячный заработок составляет 75−200% медианного национального дохода за аналогичный период. Многие, впрочем, называют такой подход упрощенным.

Вторая концепция апеллирует к активам, имуществу и образу жизни. Согласно ей, к среднему классу принадлежит тот, кто может покупать товары длительного пользования (автомобиль, холодильник и т.п.), планировать отпуск/досуг и делать сбережения, которых хватит, чтобы в случае болезни или увольнения не упасть в бедность. Однако сейчас и эта концепция размывается, поскольку набирает силу идея разделенной или совместной собственности: каршеринг вместо автомобиля и аренда вместо ипотеки.

Третья концепция делает упор на самоидентификации человека, его уровне образования, интересах, кругозоре и т.п.

Впрочем, в большинстве случаев, когда говорят об исчезновении среднего класса, обращаются именно к первой — по доходам — концепции оценки его численности.

Алармизм статистики

Согласно данным ОЭСР, если среди поколения «бэби-бумеров» к среднему классу принадлежали 68% людей в развитых странах, то для «миллениалов» этот удельный вес сократился до 60%. Похожая статистика есть и отдельно по США. Так, если в 1970-х гг. более 60% взрослых американцев относились к middle-class, то к середине 2010-х — уже только 50%.

Впрочем, совсем не обязательно, что представители среднего класса провалились именно в низший. Кто-то, напротив, сумел вытянуть «счастливый билет». По той же статистике из США, удельный вес upper-class увеличился в 1,5 раза — до 21% населения. И это самый быстрый и масштабный его прирост за всю историю. При этом доля малообеспеченных слоев выросла лишь на одну шестую — до 29%.

Нынешний «коронакризис», вызванный пандемией CoVID-19, еще больше обострил ситуацию. Резкий скачок безработицы, в том числе латентной, а также всплеск турбулентности на финансовых рынках ухудшили положение миллионов американских работников. По первым оценкам, почти 55% белых американцев старше 16 лет и около 60% темнокожих сегодня либо вовсе не имеют постоянной работы, либо зарабатывают менее $20 000 в год — ниже федеральной черты бедности для семьи из трех человек.

Иными словами, порядка половины занятых американцев не могут позволить себе классический образ жизни среднего класса, когда работает только один из супругов или партнеров, а другой ведет домашнее хозяйство и заботится о ребенке.

В России к относительно устойчивому среднему классу можно отнести не более 25-30% населения, что уже делает этот термин оксюмороном: для роли стабилизатора государства и общества «середняки» должны преобладать. Впрочем, сейчас и эта оценка пойдет вниз на волне нового снижения реальных располагаемых доходов и закрытия малых бизнесов, не выдержавших падения потребительского спроса.

Враги середняка

Сокращение среднего класса в развитых странах началось не только под влиянием череды кризисов, первым из которых стал «нефтяной шок» 1970-х. Куда более пагубное воздействие на него оказали финансово-экономическая глобализация и научно-техническая революция.

Первая открыла дверь жесткой конкуренции на рынке труда с огромным числом профессионалов из развитых стран: крупный и средний бизнес с одной стороны активно переносил свои производственные мощности туда, где рабочая сила дешевле, с другой же — сам охотно рекрутировал кадры из-за рубежа. А вторая запустила процессы роботизации и автоматизации в большинстве не только рабочих, но и «беловоротничковых» специальностей.

Но, как это часто бывает, кто-то теряет, а кто-то находит. Бурная глобализация рынка труда привела к росту среднего класса в развивающихся странах. Сейчас его численность в целом по планете превысила 1 млрд человек, ²/₃ которых проживают в бывшем «третьем мире». По прогнозам, эта доля населения продолжит рост за счет Индии и Китая, а вот удельный вес «середняков» из развитых стран будет постепенно усыхать. И это повлечет неоднозначные последствия.

С одной стороны, именно западный средний класс был не только оплотом стабильности, но и катализатором перемен: его потребности в качестве жизни двигали вперед и потребительские технологии, и социальные институты. На Востоке иные ценности в чести — консерватизм, традиционализм, патернализм. С другой стороны, гипертрофированное потребление восточным людям не присуще — возможно, экология планеты от этого только выиграет. И вообще, в безудержной гонке за новыми и новыми благами давно пора взять паузу. Остановиться. Оглянуться. И осмыслить пройденное. Кому как не среднему классу это сделать?