Казахстан и рейтинги

В марте 2006 года Н. Назарбаев, занимавший на тот момент пост президента Казахстана, в очередном послании народу поставил цель — вхождение страны в число 50 наиболее конкурентоспособных государств. С тех пор термин «конкурентоспособность» прочно вошел в общественно-политический дискурс, а одним из наиболее употребительных слов в лексиконе высокоранговых казахстанских чиновников стало слово «рейтинг».

В первую очередь, здесь имелся в виду один из наиболее престижных страновых рейтингов, формируемый на основе Глобального индекса конкурентоспособности Всемирного экономического форума (ГИК ВЭФ). Кроме того, очень серьезное внимание уделялось рейтингу Всемирного банка Doing Business и рейтингу глобальной конкурентоспособности, формируемому Международным институтом управленческого развития (International Institute for Management Development, IMD).

В Отчете о глобальной конкурентоспособности ВЭФ за 2013 год Казахстан оказался на 50-м месте, после чего руководство страны поставило уже гораздо более амбициозную цель. В январе 2015 года указом президента утверждена Концепция по вхождению республики в число 30 самых конкурентоспособных стран мира. Поручение было воспринято государственным аппаратом более чем серьезно: за каждым центральным госорганом закрепили задачи по улучшению оценок отдельных компонентов ГИК ВЭФ.

Несмотря на все усилия по «накачке» ГИК ВЭФ, в 2020 году Казахстан оказался на 55-м месте. В то же время в рейтинге IMD республика заняла в 2021 году 35-е место, опередив Италию, Испанию, Португалию и ряд успешных восточноевропейских стран. Однако наиболее ценного «трофея» Казахстан смог добиться за счет участия в Doing Business. В рамках этого рейтинга страна заняла в 2020 году ни много ни мало 25-ю строку, опередив такие «образцовые» государства, как Австрия (27 место), Япония (29), Франция (32), Швейцария (36) и Нидерланды (42), однако проиграла Грузии, которая оказалась… на 7-м месте.

Впрочем, гордость за столь высокую позицию омрачилась тем, что в сентябре Всемирный банк (ВБ) принял решение больше не выпускать ежегодный доклад Doing Business об условиях ведения бизнеса в разных странах — по причине обнаружения ошибок в расчетах рейтингов за 2018 и 2020 гг.

С учетом того, что с каждым годом рейтинги становились все более и более парадоксальными, решение ВБ не стало таким уж неожиданным. С другой стороны, к методологии составления всех рейтингов, включая самые престижные, изначально возникало много вопросов. И они, как правило, оставались без ответов.

В то же время места Казахстана в рейтингах, которым власти страны не уделяли такого внимания, были далеко не столь впечатляющими. К примеру, не так давно некоторые казахстанские СМИ акцентировали внимание на низких позициях Казахстана в индексе уязвимости государств (Fragile state index, FSI), формируемом американским Фондом мира (Fund for Peace, FFP), и «Индексе борьбы с изменением климата» (Climate Change Performance Index, CCPI), рассчитываемом консорциумом НПО, в который входят немецкие экологические организации Germanwatch и NewClimate Institute, а также международная сеть экологических НПО Climate Action Network.

Однако должны ли эти рейтинги вызывать тревогу у жителей Казахстана и сопредельных с ним государств? Попробуем разобраться.

Индекс уязвимости государств — FSI

FSI представляет собой комплексную оценку угроз целостности территории и стабильности демографической, политической и экономической ситуации в отдельных странах. Индекс рассчитывается как сумма оценок 12 различных параметров, причем более высокие оценки соответствуют более высокому уровню угрозы стабильности в стране. Каждый параметр оценивается по шкале от 1 до 10 баллов, наихудший возможный результат для государства — 120 баллов.

В 2021 г. FSI рассчитали для 179 стран. Лидирует в «рейтинге нестабильности» Йемен, набравший 113,5 балла, а на последнем, 179-м, месте находится Финляндия с оценкой 16,2 балла.

 Карта с указанием уровня угроз в 2021 г. — по оценке FFP. Источник — FFP

В 2019 г. Казахстан занимал 116-е место в рейтинге с суммарным результатом 61,6 балла. В 2020 г. FSI страны снизился до 59,8 балла, а сама она переместилась на одну позицию вниз. По итогам оценки, проведенной в 2021 г., республика «заработала» 61,2 балла и вернулась на 116-ю строку рейтинга. Таким образом, существенных изменений в FSI Казахстана в течение последних трех лет не было.

Согласно методологии формирования FSI, оценка и рейтинг РК соответствуют «умеренному уровню опасности». В то же время 116-е место — не так уж и плохо. Эта позиция примерно соответствует 65 перцентилю — по оценкам составителей рейтинга ситуация в стране лучше, чем 115 других государствах.

С другой стороны, некоторые компоненты FSI Казахстана вызывают вопросы. Так, наихудшие оценки Казахстан получил по показателям «Фрагментация элит» (7,6 балла), «Массовые недовольства» (8,0) и «Легитимность государства» (8,2). В то же время люди, более-менее осведомленные о ситуации в республике, вполне могут подтвердить следующие тезисы:

• В стране не наблюдается серьезных видимых конфликтов между наиболее влиятельными элитными группировками, что является, в первую очередь, заслугой первого президента страны. Н. Назарбаев смог создать довольно эффективную систему внутриэлитных «сдержек и противовесов». В этом свете оценка показателя «Фрагментация элит» выглядит весьма завышенной.
• В Казахстане, как и в подавляющем большинстве стран, отдельные группы граждан время от времени проявляют недовольство. Однако эти проявления носят локальный характер, и, как правило, в них принимают участие не более нескольких десятков или сотен человек. Население сильно атомизировано и в массе своей политически пассивно, а политическая активность локализуется преимущественно в форме брюзжания в казахстанском сегменте социальных сетей. Во многом это происходит в силу того, что в республике фактически нет сложившихся лидеров мнений, способных внятно артикулировать интересы крупных социальных групп. К сожалению, общественно-политическая повестка в большинстве случаев сводится к невнятным лозунгам в стиле «за все хорошее и против всего плохого». Очевидно, что в такой ситуации несколько некорректно давать высокую оценку критерию «Массовые недовольства».
• Классическое определение легитимности сводится к признанию большинством граждан правильности и законности формирования и функционирования институтов государственной власти. В Казахстане сложилась ситуация, характеризующаяся отсутствием реальной альтернативы действующей власти — оппозиция находится в зачаточном состоянии, в стране нет даже намека на состоявшуюся контрэлиту. При этом каких-то массовых проявлений явного недовольства политикой властей также не наблюдается — подавляющее большинство граждан занято исключительно решением своих насущных жизненных проблем. В этом контексте крайне негативная оценка уровня легитимности власти также выглядит весьма и весьма натянутой.

Вопросы возникают и к другим показателям, оцененным менее негативно. Например, несколько неуместной выглядит рост оценки угроз, связанных с оттоком человеческого капитала: в силу «пандемических» ограничений отрицательное сальдо миграции снизилось с 33 000 чел. в 2019 г. до 17 700 чел в 2020 г. (данные Бюро национальной статистики Казахстана).

В то же время нельзя не отметить, что наиболее вероятный сценарий дестабилизации ситуации в стране подразумевает рост социальной напряженности и возникновение внутриэлитного раскола на фоне проблем в экономике и снижения уровня жизни. Однако FSI рассчитывается исходя из текущей ситуации и не включает в себя сценариев и прогнозов ее развития.

Компоненты FSI Казахстана в 2019–2021 гг. Источник — FFP

А теперь сравним FSI Казахстана и страны, где расположена рассчитывающая FSI организация. В 2021 г. США оказались на 143-м месте со значением FSI 44,6 балла. Оценки показателей для США «Фрагментация элит», «Массовые недовольства» и «Легитимность государства» оказались заметно ниже, чем для РК, и составили 7,3 балла, 6,5 балла и 6,9 балла соответственно.

В то же время представить себе события, аналогичные имевшим место в США (выступления адептов движения Black Lives Matter во всех крупнейших городах, захват здания парламента, попытка импичмента президенту, явный внутриэлитный раскол и прочее), в Казахстане с его вялотекущей политической жизнью просто невозможно. При этом ситуация в США оценивается составителями рейтинга как «стабильная». 

Вопросы по поводу оценки экспертами FFP уровня угроз возникают не только в случае Соединенных Штатов и РК, но и применительно к другим странам. При этом стоит обратить внимание на несколько моментов, которые, предположительно, влияют на результаты оценок и формирование рейтинга:

• FFP не раскрывает должным образом методологию оценки. Из методологических пояснений следует только то, что они базируются на трех «потоках данных»: результатах контент-анализа мировых англоязычных СМИ (Content Analysis), количественных показателях из статистических баз данных ООН, МВФ и Всемирного банка (Quantitative Data) и «качественных обзорах независимых исследователей» (Qualitative Review), которые якобы позволяют снизить влияние ложных оценок и «уровень шума». На финальном этапе исследования все три потока данных проходят загадочную процедуру «триангуляции» (These three data streams are then triangulated…), суть которой никак не объясняется.
• Текст финальных отчетов представляет набор «эссе» экспертов FFP по довольно узкой тематике, в нем не анализируется ситуация в подавляющем большинстве стран, для которых рассчитывается FSI. Так, в отчете за 2021 г. в таком «эссе», с одной стороны, упоминаются только крайне резонансные происшествия, как, например, война в Нагорном Карабахе или мощнейший взрыв порта в Ливане. С другой стороны, отчетливо проявляется тенденция к объяснению ситуации, сложившейся в разных государствах под влиянием пандемии, даже в тех случаях, когда подобное объяснение выглядит не вполне уместным. Все это наводит на мысль о том, что страновой анализ в рамках исследования не проводится должным образом.
• В финальном отчете за 2021 г. при анализе ситуации в США явно прослеживается приверженность экспертов FFP ценностям Демократической партии США. Складывается впечатление, что на объективность исследования оказывает серьезное влияние политическая конъюнктура. 

Индекс борьбы с изменением климата — CCPI

Основная цель формирования рейтинга на основе CCPI заключается в повышении прозрачности мировой климатической политики. CCPI рассчитывается как взвешенное значение оценок по 4 категориям критериев (в скобках указаны веса): выбросы парниковых газов (40%), возобновляемая энергия (20%), потребление энергии (20%) и климатическая политика (20%).

Рейтинг рассчитывается на один год «вперед»: в 2021 г. CCPI рассчитан уже на 2022 г., однако этим странности при формировании рейтинга не ограничиваются. В рейтинге за 2022 г. Казахстан занял 64-е место при том, что индекс рассчитывался для 60 стран. Дело в том, что, с одной стороны, в рейтинг включаются как государства ЕС по отдельности, так и ЕС как отдельная страна. С другой стороны, еще в 2008 г. составители рейтинга решили, что первых трех мест в рейтинге не может быть достойно ни одно государство, так как посчитали, что ни одна страна не реализует свою климатическою политику в должной мере.

Необходимо отметить, что нижние строчки рейтинга в ряде случаев занимают довольно развитые государства: в CCPI-2022 США расположились на 55-й позиции, Австралия — на 58-й, а Канада — на 61-й строке рейтинга.

Выглядит это несколько странно, так как все они довольно далеко продвинулись по пути декарбонизации энергетики и развития возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Так, по данным Enerdata, доля выработки электроэнергии на объектах ВИЭ, включая солнечные, ветровые и гидроэлектростанции, в США в 2020 г. составила 19,8%, в Австралии — 23,0%, а Канаде — 67,7%. При этом Канада находится на 5-м месте в мире по использованию ВИЭ, а Австралия входит в десятку лидеров по использованию солнечной и ветровой энергии.

Распределение стран по CCPI-2022. Источник — Germanwatch

В рейтинге CCPI-2021 Казахстан занимал 55-е место, т. е. в 2021 г. опустился сразу на 9 строчек. Подобный скачок выглядит довольно странно с учетом того, что оценочный объем выбросов загрязняющих веществ в атмосферу казахстанскими предприятиями снизился с 2 483 100 тонн в 2019 г. до 2 441 000 тонн в 2020 г., а доля объектов солнечной и ветровой энергетики в производстве электричества выросла за тот же период с 1,5% до 2,6% (данные Бюро национальной статистики Казахстана). С другой стороны, доля РК в выбросах углекислого газа в атмосферу составляет всего 0,7% от общемирового объема (по данным British Petroleum за 2020 г.).

Как и в случае с FSI, составители рейтинга CCPI предпочитают не раскрывать полностью используемую ими методологию, в силу чего о логике присвоения рейтингов нам остается только догадываться. Впрочем, в страновом заключении по Казахстану на странице CCPI во Всемирной паутине составители рейтинга отметили вклад двух национальных экспертов — Рустама Насирхана и Сергея Цоя. Первый из них представляет АО «Жасыл Даму» — квазигосударственную компанию, которая видит свою миссию в «создании условий по сохранению, восстановлению и улучшению качества окружающей среды». Второй же является экспертом по устойчивому развитию казахстанской компании EICON, основанной в 2021 г. и называющей своим предназначением «содействие глобальному переходу на устойчивое развитие».

Стоит ли верить рейтингам?

По мере увеличения количества пользователей интернета в мире человечество начало входить в «эпоху постправды», когда картина, формируемая за счет манипулирования информацией, значит больше, чем реальное положение дел.

Страновые рейтинги тоже стали инструментами постправды: власти многих государств начали предпочитать реальным делам работу в информационном пространстве, в том числе «накачивание» престижных страновых рейтингов за счет целенаправленной «обработки экспертов», манипулирования статистикой, принятия нужных правовых норм без формирования практики правоприменения и т. п. Во многих случаях методология составления рейтингов «хромает на обе ноги», свидетельством чему является недавний отказ Всемирного банка от подготовки Doing Business.

В текущих условиях доверие к рейтингам падает с каждым годом. Впрочем, то же самое можно сказать и о статистике, аудиторских заключениях, отчетах государственных органов и о многом другом. Тем не менее к наиболее престижным рейтингам стоит относиться со всей серьезностью, так они в некоторых случаях могут стать основой для принятия решений в сфере внутренней и международной политики и экономики.