Нужна ли казахстанской экономике помощь Нацбанка

В середине октября на сайте Ассоциации финансистов Казахстана (АФК) опубликован небольшой материал под заголовком «Миссия выполнена: экономике уже не требуются денежные стимулы Нацбанка».

Аналитики АФК поведали: «С начала запуска 5 льготных программ, финансируемых с участием НБРК, в 2018 г. и до сентября 2021 г. было выдано займов на 2,8 трлн тенге. Из них 64%, или 1,8 трлн тенге, приходятся на кредиты юрлиц, оставшиеся 36%, или 1,0 трлн тенге, — на займы физлиц».

Сразу стоит оговориться — при сложении «цифр» на графиках в самой публикации получаются несколько иные результаты.

Продемонстрировав несколько иллюстраций, авторы публикации делают следующий вывод:

«…на фоне высоких показателей освоения программ и наблюдаемых макроэкономических условий необходимость в их дальнейшей реализации снижается. При этом доля финансирования, предоставленного предпринимателям по госпрограммам НБРК, не превышает 11% от общего портфеля кредитов юридическим лицам. А с учетом того, что по ЭПВ 70% кредитов выдано банками за счет собственных средств, доля НБРК в финансировании предпринимателей составляет около 9%, т. е. занимает относительно невысокий уровень».

Рассуждения экспертов АФК выглядят довольно спорными, так как частичное финансирование выдачи кредита за счет средств, получаемых банком от государства в лице центробанка, делает этот процесс прибыльным в рамках программ по весьма льготным для конечного заемщика ставкам. Таким образом, делать выводы на основании деления объема фондирования, предоставленного Национальным Банком Республики Казахстан (НБ РК), на совокупный объем выдачи кредитов — и уж тем паче на стоимость портфеля — было несколько некорректно.

Впрочем, методология расчетов, представленных аналитиками АФК, и логика, на основании которой они делают выводы, сами по себе не представляют серьезного интереса. Но кричащий заголовок дает нам повод попытаться разобраться в сути явления.

Что тут необычного?

Сама постановка вопроса о финансировании экономики центральным банком большинству экономистов, скорее всего, покажется несколько необычной. Центральные банки, как правило, влияют на конъюнктуру кредитного рынка через изменение регуляторных требований и инструменты денежно-кредитной политики.

«Классический» центральный банк может менять объемы предоставления ликвидности коммерческим банкам, воздействовать на стоимость ее привлечения либо выступать займодателем последней инстанции. Однако он никак не ассоциируется с прямым кредитованием экономики или предоставлением банкам долгосрочного фондирования для кредитования отдельных отраслей.

Тем не менее НБ РК — согласно тексту его годового отчета за 2020 год — участвует в финансировании сразу нескольких государственных программ льготного кредитования, включая «Экономику простых вещей», «Дорожную карту занятости на 2020–2021 годы», программу льготного кредитования субъектов предпринимательства, пострадавших  в результате введения режима чрезвычайного положения в стране, и Государственную программу жилищно-коммунального развития «Нұрлы жер». Там же указывается, что на реализацию этих проектов НБ РК потратил в 2020 году в общей сложности 2,3 трлн тенге (порядка $5 млрд).

Юридическая сторона участия НБ РК в финансировании госпрограмм является довольно туманной. Согласно ст. 52-1 актуальной редакции закона «О Национальном Банке Республики Казахстан», в число операций в национальной валюте, которые имеет право совершать НБ РК, входит размещение «депозитов в банках второго уровня, в том числе через свои дочерние организации, для рефинансирования ипотечных жилищных займов и ипотечных займов физических лиц в порядке, определенном Правлением Национального Банка Казахстана».

Но если с финансированием льготной ипотеки с юридической точки зрения все выглядит относительно понятным, то осуществление иных операций, проводимых в рамках реализации государственных программ, вообще никак не регламентируется. Впрочем, многие правовые аспекты функционирования НБ РК выглядят весьма запутанными, хотя изменения в закон «О Национальном Банке», принятый еще в далеком 1995 году, вносились уже в общей сложности 74 раза. 

Механизм распределения

В 2017 году начали выходить наружу проблемы, накапливавшиеся в казахстанской банковской системе в течение нескольких лет, а в некоторых случаях — более десятилетия. Финансовые показатели банков ухудшались, что привело к пересмотру международными рейтинговыми агентствами их рейтингов в негативную сторону. В свою очередь, НБ РК разработал и принял Программу финансовой устойчивости банковского сектора Республики Казахстан. Ее реализацией должна была заняться специально созданная для этого во второй половине 2017 года «дочка» НБ РК — Казахстанский фонд устойчивости (КФУ).

Единственным акционером КФУ с момента его создания оставался НБ РК, и он единолично выкупал выпущенные фондом акции. К концу 2017 года уставный капитал фонда составил 941,6 млрд тенге. Львиная часть привлеченных средств пошла на выкуп облигаций пяти казахстанских банков, выпущенных в рамках Программы финансовой устойчивости, со сроком погашения в 2032 году. Номинальная ставка вознаграждения по этим ценным бумагам кратно ниже рыночной (или «эффективной» в терминологии МСФО) и составляет 4% годовых. В силу отрицательной разницы между номинальной и рыночной ставками КФУ вынужден был признавать убыток при покупке этих облигаций.

В последующие годы фонд постепенно наращивал масштабы деятельности, расширяя перечень целей инвестирования. В настоящее время финансирование государственных программ (вплоть до стимулирования автокредитования, строительства жилья и выдачи ипотечных кредитов) осуществляется НБ РК через КФУ.

Согласно отчетности фонда за 6 месяцев текущего года, в портфель КФУ входят инструменты, эмитированные банками и субъектами квазигосударственного сектора, с купонной ставкой от 0,01% до 10,95% (преимущественно 4–6%). При этом срок обращения большинства бумаг завершается после 2030 года, а в отдельных случаях — в 2040 и даже 2050 гг. Эффективная (т. е. рыночная) ставка по всем инструментам превышает номинальную, а значит при их приобретении фонд вынужден был признавать убыток.

Подобная модель жизнедеятельности КФУ подразумевает почти перманентное генерирование отрицательных денежных потоков и убытков, которые компенсируются за счет докапитализации фонда через выпуск и размещение акций. Так, согласно балансу КФУ по состоянию на 30 июня 2021 года, акционерный капитал фонда составил немногим менее 4,8 трлн тенге при нераспределенном чистом убытке в 2,07 трлн тенге.

Объемы вложений НБ РК в капитал КФУ выглядят более чем впечатляюще: в 2017 г. вложено 941,6 млрд тенге, в 2018 году — 530 млрд тенге, в 2019 году — 1,08 трлн тенге, в 2020 году — рекордные 1,91 трлн тенге. В апреле 2020 года фонд был вновь докапитализирован на 120 млрд тенге. Таким образом, за 4 года объем денежных вложений в КФУ составил почти 4,6 трлн тенге. При пересчете по соответствующим среднегодовым и среднеквартальным курсам мы выходим на умопомрачительную сумму, превышающую $12 млрд.

Плата за «устойчивость»

Технически выкуп акций КФУ является эмиссией тенге, т. е. НБ РК «печатает» нужную сумму национальной валюты и передает ее КФУ в обмен на его акции, а фонд, в свою очередь, распределяет эти средства между банками и квазигосударственными структурами. Объем денежных вливаний НБ РК в КФУ за четыре года составил 4,6 трлн тенге. При этом если на конец 2 квартала 2017 года денежная база составляла 5,1 трлн тенге, то к середине текущего года она выросла до почти до 10,3 трлн. Таким образом, объемы вливаний в КФУ вполне сопоставимы с объемом национальной валюты в обращении.

С учетом того, что программы, в финансировании которых принимает участие НБ РК, в конечном счете стимулируют преимущественно потребление, подобные «вливания» в экономику чреваты ускорением инфляционных процессов.

С другой стороны, в условиях сырьевой специализации казахстанской экономики и ее зависимости от импорта потребительских товаров стимулирование кредитной активности за счет необеспеченной эмиссии однозначно ведет к росту давления на курс тенге.

Очевидно, что к механизмам стимулирования казахстанской экономики с участием НБ РК нужно подходить очень осторожно. Неслучайно еще в марте действующий глава центробанка публично заявил о том, что к 2025 году планируется «сворачивание» всех программ с участием Национального банка.

Тем не менее на заседании правительства, состоявшемся 2 сентября, он сообщил о продлении программы «Экономика простых вещей» до конца 2022 года решением Национального Банка. В целом же перспективы выхода НБ РК из программ финансирования экономики выглядит несколько спорными, так как нельзя сбрасывать со счетов соблазн решать (или скорее даже ретушировать) экономические проблемы за счет «печатания» денег.