Что ждет экономику после пандемии? Спросим Гэри Шиллинга

Известный американский финансовый консультант, писатель и колумнист Bloomberg умело препарирует происходящее в глобальной экономике, отделяя неизбежные процессы, которые после пандемии COVID-19 будут иметь длительный характер, от эфемерного шумового эффекта временных и преходящих последствий.

Что происходит с долларом и фондовыми рынками, как независимость ФРС стала фикцией, почему сырьевые ресурсы в долгосрочном плане будут дешеветь, ждать ли нам схлопывания глобального «пузыря» уже завтра и какие поколения получили от пандемии бонусы по максимуму?

Бытовой срез

Период длительных локдаунов и ограничений в определенной мере изменил жизнь каждого. Ведущие масс-медиа активно подмечали тренды пандемизации и выделяли среди них наиболее заметные:

• В первую очередь, это более широкое использование телекоммуникаций: они в большинстве случаев заменили то, что в новых реалиях стало просто невозможным — обычные рабочие встречи и совещания, университетские лекции и школьные уроки. 
• Агентства по недвижимости сумели неплохо заработать на оттоке людей из плотно застроенных центров мегаполисов на окраины, где можно не только трудиться в удаленном режиме, но и дышать воздухом на собственном земельном участке, не опасаясь быть оштрафованным, скажем, за посещение городского парка. 
• Сотрудники обрели гораздо больше независимости и начали требовать от работодателей продления режима «удаленки» — даже несмотря на возможные негативные последствия для карьеры.
• Расцвела индустрия доставки, взлетели обороты интернет-продаж. В некоторых странах, например, в Китае, сервисы за короткое время сумели эволюционировать в систему групповых продаж, когда жители микрорайонов доставляли продукты с помощью управляющих жильем и транспортных компаний.

Указанные тренды в большей или меньшей степени продолжат ощущаться и после пандемии.

Тектоника пандемии

Но есть и более фундаментальные, и менее заметные обывателю последствия. На них-то и обращает внимание Гэри Шиллинг, особо выделяя:

• более активное участие государства в экономике;
• уплотнившуюся связь денежно-кредитной и налогово-бюджетной политик;
• отход от глобализации;
• укрепление доллара США. 

В качестве иллюстрации этих трендов автор использует примеры вмешательства государства в экономику, имевшие место в период пандемии. К ним можно отнести увеличение социальных выплат работникам и малому-среднему бизнесу, пострадавшим от невозможности заниматься привычной трудовой деятельностью, дотации и кредиты целым отраслям, таким как сфера гостеприимства и авиалинии, в странах, зависящих от туризма и т. д.

В США на волне пандемии бизнесмена и рыночника Трампа на посту президента сменил «социалист» Байден с лозунгами перераспределения доходов в пользу бедных и экологизации экономики. Его предвыборный план Build Back Better стоимостью более $2 трлн обещает сделать жизнь простых американцев более справедливой, увеличить их доходы за счет представителей высшей касты и монополий. Но вместе с тем он же будет способствовать росту дефицита бюджета США, восполнять который правительство рассчитывает с помощью ФРС.

В этой связи Шиллинг констатирует — Федеральная резервная система фактически превратилась в подразделение Министерства финансов. С момента ипотечного кризиса 2008 года и по настоящее время активы ФРС увеличились с $910 млрд до $8,56 трлн. За два минувших года Федрезерв приобрел казначейских облигаций и ипотечных ценных бумаг более чем на $3,3 трлн, покрывая свыше половины дефицита федерального бюджета. Минфин вернул лишь 85% накопленного долга. Таким образом, независимость ФРС в отношениях с правительством является фикцией.

Пандемия усилила отход от глобализации, если понимать под этим перемещение производства из Северной Америки и Европы в Китай и другие страны Азии с низкими затратами — процесс, стартовавший во второй половине XX века.

В период пандемии многие глобальные цепочки поставок испытали стресс и перестали выполнять задачи, ради которых создавались — минимизация затрат и удешевление стоимости конечного продукта.

Однако когда жители «золотого миллиарда» захотели еще больше машин и гаджетов, чтобы комфортнее пережить пандемию, цены на них возросли, а некоторые товары моментально стали дефицитом из-за проблем логистики и сбоев на производстве компонентов в Азии. Поэтому сейчас глобальные цепочки поставок пересматриваются. Наиболее важные производства в перспективе вернутся в США и Западную Европу или переместятся поближе к этим регионам.

Как полагает Гэри Шиллинг, доллар США продолжит укрепляться после пандемии и останется единственной серьезной валютой-убежищем. Это сулит проблемы развивающимся странам, ведь они уже не смогут жить как прежде, беззаботно наращивая долги в американской валюте. По данным Банка международных расчетов, с 2007 и до первого квартала 2021 г. суммарная задолженность домохозяйств, корпораций и государств в процентном отношении к мировому ВВП выросла со 110% до 236%.

Но есть и проблеск позитива для развивающихся стран: для них высокая стоимость доллара ограничивает импорт, повышает привлекательность экспорта и стимулирует приток иностранных инвестиций в американскую экономику.   

Спокойствие, только спокойствие

Подорожание доллара играет важную роль в сдерживании цен на сырьевые ресурсы. Внешний спрос на них будет сокращаться — даже несмотря на временные вспышки, связанные с проблемами логистических цепочек. Из 45 наиболее важных для экономики сырьевых товаров 42 оцениваются в долларах США. Энергосбережение и развитие возобновляемых источников энергии служат противовесами роста цена на нефть. Поэтому Шиллинг делает вывод — несмотря на ограниченное количество природных ресурсов, цены на сырье в обозримой перспективе будут снижаться.

Пандемия также поспособствует росту сбережений, во всяком случае в США. По данным ФРС, в первые недели локдауна порядка 16% миллениалов (30–40 летних американцев) не имели даже $400 на покрытие чрезвычайных ситуаций. Однако эти же люди в дальнейшем старались экономить антикризисные выплаты от правительства, и теперь имеют все шансы присоединиться к самому экономному поколению — бумеров — родившихся после второй мировой войны и сейчас пребывающих на пике потребления.

Бумеры получают максимально возможные зарплаты, они погасили жилищную ипотеку и обзавелись всем самым необходимым. Пандемия и множественные варианты вируса COVID-19 поубавили тягу поколения к путешествиям. Поэтому норма сбережений американцев растет. В сентябре 2021 года она достигла 7,5%. И есть предпосылки к тому, что в перспективе она может вернуться к уровню 1970-х гг., равному 12%.

Вместе с тем после непродолжительного постпандемического скачка экономический рост в США и за рубежом опять замедлится. Этому будет способствовать снижение темпов роста экономики в Китае за счет исчерпания безработицы и попадания в ловушку роста доходов среднего класса. Потребительские настроения в Азии еще более консервативны, чем в США, а норма сбережений может достигать 40–50%.

Это, в свою очередь, повышает уязвимость фондового рынка, который в последнее десятилетие подогревался вливаниями ФРС и пришел к состоянию неустойчивых спекуляций на криптовалютах и SPAC IPO.

Как утверждает автор, циклически скорректированное соотношение цены к прибыли (CAPE), которое в теории является признаком пузыря на фондовом рынке, в настоящее время требует снижения на 56%, чтобы вернуться к среднему показателю за три десятилетия. 

В долгосрочной перспективе акции демонстрируют восходящую динамику за счет подъема экономики и увеличения прибыли корпораций. Но поскольку экономический рост замедлится, а корпоративные доходы склонны перетекать в премии менеджеров, инвесторам следует рассчитывать на снижение стоимости ценных бумаг или хотя бы на более умеренный их рост.